Видимо так уж на Руси заведено, что если человек выходит за рамки понимания большинства окружающих, то его не просто не понимают и не принимают, но чаще всего подвергают незаслуженной обструкции, преследованиям и несправедливым гонениям. Серость очень контрастно проявляется, именно на фоне яркости и это всё объясняет.
Продолжение серии, начало читайте в статье Великие русские историки: Ключевский Василий Осипович
В этой статье я постараюсь дать вам живой образ человека, а не сухих страниц его биографии. Истории жизни безусловно насыщенной, но очень неординарной, а если вы захотите подробнее прочитать о разных периодах пути Льва Николаевича, можно пройти по активным ссылкам в статье, дающим подробное представление о предмете вашего интереса.
Одиночество, пронесенное сквозь жизнь
Его угораздило родиться в звездной семье российских поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой. Незримая печать родства с этими неординарными и неугомонными людьми, преследовала сына всю его жизнь. Практически с первых дней его передали на попечение бабушке Анне Ивановне Гумилёвой, проживавшей сначала в Царском селе, а затем в родовой усадьбе Слепнево Тверской губернии.
Там его и застал переворот 1917 года, начались погромы и экспроприация экспроприированного, настойчиво требовавшая от всех граждан "не правильного происхождения" спрятаться от "праведного гнева трудовых масс". Бабушка с внуком перебрались в городок Бежецк той же губернии, причем крестьяне не знавшие притеснений от А. И. Гумилёвой, милостиво разрешили забрать ей свои вещи и библиотеку из имения.
Краткий период жизни в Петрограде с отцом и опять одиночество, не обремененное присутствием богемной матери, жившей тогда уже с другим мужем. В 1921 году арестовали и расстреляли отца за участие в контрреволюционном заговоре. Это была черная метка для сына. Все время учебы в разных школах, а затем и в университете, он "числился" сыном врага народа, сторонился сверстников и общественной жизни.
Лишь прожив 17 лет с бабушкой, он в 1929 году переехал к матери в Ленинград, но и там жил на птичьих правах, ночуя на сундуке в коридоре. При всем этом, он всегда стремился учиться, заниматься историей, которую полюбил еще сопровождая отца на литературных вечерах.
Сложные зигзаги приготовленные ему судьбой, не способствовали обретению множества друзей, но очень часто учителя и сослуживцы, искренне старались помочь талантливому юноше. Практически всю свою жизнь Лев Николаевич прожил в нищете и бедности, обретя благополучие уже на закате лет, став официальным старшим научным сотрудником в НИИ географо-экономического института ЛГУ.
И только в 55 лет он встретив женщину, которая посвятила ему всю свою жизнь, женился, обрел дом и благополучие. Однако, научная его карьера не давала ему поводов для спокойствия, смелые идеи критиковались, великолепные книги, статьи и монографии, стабильно издававшиеся многотысячными тиражами и имевшие бешенный успех на черном рынке СССР, в итоге запретили к публикации в научных изданиях.
И снова, как во всей его жизни, лишь после наступления перестроечного времени, ослабившего хватку системы, трудам Гумилёва снова дали ход. На закате своего пути, он становится ульрапопулярен среди народа, в основном благодаря своему творческому дару интересно преподносить трудную для общего восприятия информацию. И ровно за то же самое, Лев Николаевич был горячо и искренне нелюбим научным сообществом.
До войны сидел за папу, а после войны - за маму
Дворянское прошлое и статус сына контрреволюционера, стали причиной трех его арестов и двух отсидок. Доносы, как было общепринято в то время, писали на него одногруппники и сослуживцы. Первый арест закончился освобождением через несколько дней без предъявления обвинений, но "карающая рука пролетариата", единожды ухватив, никогда уже надолго не отпускала и спустя всего год - второй арест.
В тот раз спасло заступничество матери. Анна Ахматова поехала в Москву просить освобождения сына и мужа (его отчим тоже был арестован) у Сталина и на удивление всех, добилась желаемого. "Отец народов" лично распорядился отпустить сына с отчимом. Такое счастье, впрочем, долго не пролилось и через 4 года он снова был арестован, по основаниям дела вызвавшего предыдущий арест.
Получив 10 лет лагерей и успев побывать на стройке Беломорканала, он попал под пересмотр дела и смягчение приговора до 5 лет. Прокуроры и в те времена искренне заботились о благополучии страны, залогом чего потребовали отмены смягчения и замены наказания на расстрел. Мать тогда снова пыталась вступиться за сына, но ее обращение завернули. А Льва Николаевича от смерти спас переворот в системе госбезопасности.
Наркома Ежова пристукнули, а следом за ним расстреляли и того самого негодовавшего прокурора (добился-таки он чего хотел, правда уже в отношении себя). Гумилёв отсидев пятерку в Норильске, в 1944 году ушел добровольцем на фронт и участвовал в штурме Берлина. После общей демобилизации, в 1946 году, на 34-ом году жизни он закончил-таки университет и занялся тем, о чем мечтал с детства - научной работой.
Но тут подоспела эпоха преследования вольнодумцев от поэзии, Ахматову исключают из из Союза писателей, а Гумилёва из аспирантуры. Он еще успел защитить кандидатскую, как через 2 года был арестован за чтение стихов Мандельштама и осужден на очередную десятку. После 7 лет заключения, сиделец дождался амнистии и в 1956 году, обрел наконец долгожданную свободу, после 4 арестов и более 10 лет лагерей.
Чужой среди своих
Добравшись до такой желанной работы по истории, он окунулся в нее с головой. В 48 лет опубликовал свою первую (скандальную) монографию и понеслось. За 32 года активного творчества, Лев Николаевич написал более 200 статей, 12 монографий, 4 книги и огромное количество лекций, стихов, драм, рассказов и поэтических переводов. Несмотря на стойкое противостояние с безликим научным сообществом, ему удалось защитить докторскую степень по истории и географии (не была утверждена ВАК).
Его умение популярно рассказывать и вызывать интерес у читающей публики, ставили ему же в вину, говоря о более художественной, беллетристической ценности его трудов, изысканий и предположений, чем научной и исторической. Теории этногенеза и пассионарности воспринимались, как неподтвержденные твердыми научными данными и потому безосновательные. Дошло до того, что с 1981 по 1986 год публикации Гумилева были запрещены к изданию.
Лев Гумилёв считается тюркофилом, большую часть научных работ посвятившим изучению тюркского этноса, известно, что в конце карьеры он часто подписывался Арсланбек (Лев) Гумилёв. Он искренне считал, что особенностью российской исторической действительности, является симбиоз славянского и тюркского этносов. Именно этот тысячелетний союз, по его мнению и был причиной появления многих евразийских империй.
Относя себя к евразийцам (одна из исторических концепций, наряду с западниками и славянофилами), напрочь отрицал влияние политической и религиозной составляющей евразийского единства, настаивая на этногеографическом его происхождении. В наше время его видение этой концепции, получило подтверждение со стороны новых наук генетики и ДНК-генеалогии. В том числе и об отсутствии "монголо-татарского ига".
Самый яркий их представитель профессор А. А. Клёсов, своими научными изысканиями фактически подтвердил выводы Л. Н. Гумилёва, чем естественно сразу же навлек на себя гнев расплодившихся (не в меру) представителей фундаментальной истории. Большинство их, получая свои зарплаты и надбавки из бюджета страны, забывают о том, для кого они работают. Разве наука не призвана служить своему народу?
И почему заказчик, работодатель и плательщик (через органы выборной власти) всех этих историков - народ российский, оказался в положении бедного родственника, презираемого своими наемными работниками на историческом поприще? Рассмотрение истории с позиции национального интереса евразийских народов населяющих Россию, стало для них не просто плохим тоном, но маркером для яростных нападок.
Противоречивые оценки
Вот что писали о трудах Л. Н. Гумилёва некоторые яркие представители такого сплоченного исторического научного сообщества. Историк и археолог Лев Клейн: «Горы фактов, факты самые разнообразные, это изумляет и подавляет, но… не убеждает (или убеждает лишь легковерного). Нет, это не методика естествознания. Л. Н. Гумилёв не естествоиспытатель. Он мифотворец. Причём лукавый мифотворец — рядящийся в халат естествоиспытателя». Возмущается...
Или например, еще один видный российский историк и антрополог В. Шнирельман: «Хотя примеры „химерных образований“ рассыпаны по всему тексту… он выбрал лишь один сюжет, связанный с „хазарским эпизодом“. Однако в силу явной антисемитской направленности публикацию его пришлось отложить, и автор посвятил этому сюжету добрую половину своей выпущенной позднее специальной монографии по истории Древней Руси». Сокрушается...
Но есть и другие факты. В 1996 году один из ведущих ВУЗов Казахстана стал назваться Евразийский Национальный университет имени Л. Н. Гумилёва. В Казани и в Бежецке ему был открыты памятники. Книга "От Руси до России" получила премию "Вехи" и важную рекомендацию факультативного учебника для 8-11 классов. А книга "Древняя Русь и Великая степь" в 1996 году была признана Книжной палатой книгой года.
Имя и дело его, до сих пор служат объединению народов России и есть надежда, что изменение политики государства (подробнее читайте в статье Где искать историческую правду о России?), станет продолжением идей евразийского единства так же, как им стал Евразийский Экономический Союз. А критики, что критики, кто их помнит, кроме широкого круга узких специалистов? Как говорят на Востоке "собаки лают, а караван идет"...
Оригинал статьи на канале Великая Евразия
Каталог публикаций канала: Добро пожаловать или посторонним В.
Свежие комментарии